Море – один из главных образов в поэзии русского романтизма: это и видимое воплощение одной из четырех космических стихий, постоянно находящихся во взаимодействии (воздуха, воды, земли и огня); и символ безграничной свободы внутренней жизни человека, проявлений его духа; и аллегория самой жизни – непостоянного, бесконечного, полного красоты и опасностей бытия.

Все эти смыслы включает море в изображении А. С. Пушкина. Прежде всего оно предстает образом совершенной, величественной красоты, причем в любом состоянии: «Прощай же, море! Не забуду // Твоей торжественной красы…», «Прекрасно море в бурной мгле // И небо в блесках без лазури…». Поэтический образ моря соединяет в себе традиционные описательные мотивы: объектами описания становятся берег, волны, небо, скалы, утлые челны и величественные корабли («громада двинулась и разрезает волны»); само пустое, притягивающее взгляд пространство с всё время отодвигающейся, манящей и недостижимой линией горизонта.

Но образ моря у Пушкина гораздо сложнее. Он несет в себе архетипические, «докультурные», построенные, по словам В. Н. Топорова, на «психофизиологическом субстрате человека» смыслы, находившие в метафизике поэта опору в неоплатонизме и стоическом учении (философию античности он знал достаточно глубоко). И все эти смыслы соединяются в лирике и особенно в романе в стихах «Евгений Онегин» и цикле «Маленькие трагедии» с автобиографическими чертами: постоянными раздумьями о предназначении поэта; горестными сетованиями на двойственность и греховность человека (прежде всего – себя самого); «охотой к перемещению мест», мечтой о счастье, о разделенной любви – и страстным желанием «заглянуть в бездну»:

Для выставки «Пушкин и море», на которой представлены графические и живописные произведения из собрания Калининградского музея изобразительных искусств, экспозиционеры подобрали сходные с пушкинскими образы «свободной стихии». Здесь можно увидеть и те моря, на берегу которых поэт «некогда гулял» – Черное, Балтийское., Азовское – и северные, которые мечтал посетить.

Встречи Пушкина с морем были немногочисленными, но впечатление, оставленное ими, оказалось непреходящим. Путешествуя по Крыму с семьей Раевских в 1820 году, за несколько недель поэт побывал на побережье Черного моря – в Керчи, Феодосии, Гурзуфе, Бахчисарае, Симферополе, а обратный путь из Тамани в Керчь прошёл через пролив, на юге выходящий в море. После окончания Лицея, живя в Санкт-Петербурге, Пушкин видел Финский залив Балтийского моря. В начале лета 1820 г., по пути из Екатеринослава в Таганрог, специально сделал крюк, чтобы поглядеть на Азовское море в районе Мариуполя. Наконец, он всегда старался посетить выставки, на которых представлены были морские пейзажи – на одной из таких выставок в 1836 году в Петербурге произошло знакомство поэта с юным художником-маринистом Иваном Айвазовским.

Образ Балтийского моря посетитель увидит глазами калининградских художников Олега Пьянова, Адольфа Шевченко, соединившего в своем творчестве принципы московской школы и знаменитой колонии художников-«шестидесятников» Сенеж с богатыми традициями литовской графики, известных прибалтийских мастеров – рижанина Николая Петрашкевича и литовского пейзажиста Порутиса Костовича (Косто). Элегические виды Балтики в межсезонье, дюны заповедной Куршской косы, суровый труд портовиков и рыбаков, лирические пасторали приморских деревень – основные темы их работ.

Валерий Раткин – коренной москвич, художник с академическим образованием. Однако ему довелось долгие годы работать преподавателем рисунка в средней общеобразовательной школе г. Красноярска-26. Там он, ища подход к детям из стойбищ, увлекся изучением традиционного искусства народов Севера и того явления, которое называют «северным расцветом» – необычайно быстро возникшей и достигшей совершенства национальной школой графики. Художник писал, что его привлекла необычайная изысканность и «минорная песенность» выраженного в этой школе мироощущения: так, у нанайцев слова «плакать» и «петь» – синонимы, в ритуальных обрядах шаманы говорят о своих действиях посредством распространенного параллелизма: «я пел, я плакал». От тесной связи с ощущением природы, песенным фольклором и характерные особенности северных графических циклов: ритмические повторы, орнаментальность, изысканная отчетливость линии и штриха, тональное соотношение локальных цветов – черного, как вода в проруби и крыло ворона; белого, как снег; красного, как огонь; синего, как небо в полярный день. Ярким представителем «северного расцвета» является Юрий Панюшев. Одним из первых он творчески претворял в графике архаические приемы, ища художественный язык, соприродный «северному содержанию».

Камчатский цикл видного представителя Казанской школы Геннадия Скворцова – прекрасный пример графики, тяготеющей к живописи. Скворцов – один из немногих мастеров гравюры, работавших в сложной технике цветного офорта и добивавшихся в ней живописных решений. Его стиль прекрасно соответствует пленившей мастера природа Дальнего Востока, где, по словам Скворцова, «какая-то тоновая естественность во всем... словно бы идешь не по земле, а по киновари, умбре, охре...»

Графика Сергей Тюканова – без преувеличения явление мировое. Работавший в Калининграде и Чикаго, этот мастер в своем творчестве создает сюрреалистические и архаические мотивы, сплавляя в своем тигле алхимика немецкое Средневековье и итальянский Ренессанс со славянским фольклором, опираясь на городские легенды, исторические анекдоты и мифы со всего мира. Невероятная фантазия одухотворяет эти образы, а предельная детализация форм заставляет поверить в их реальность. Фантастические рыбы, созданные Тюкановым, имеют свою классификацию и псевдолатинские названия.

Выставка «Пушкин и море» – это, своего рода, «вольные мысли», прихотливые фантазии на тему несостоявшегося путешествия поэта по четырем сторонам света, по всем морям, омывающим берега нашей родины.

Прогулка по выставке